Сказка про Скрипку

Автор Генриетта Ляховицкая

I. Фанфары театра
В одном большом и красивом театре жили музыкальные инструменты. Вечерами, когда театр наполнялся нарядно одетыми людьми, оркестр взволнованно настраивался для выступления. Фанфары торжественно возвещали начало представления. Инструменты выступали со своими номе­рами, расстраивались при неудачах, радовались аплодисментам. Когда люди покидали театр, люстры меняли яркое свечение на нежный лунный свет, а инструменты начинали жить своей особой жизнью.

II. Красавица Скрипка
Итак… В одном большом и красивом театре жили музыкальные инструменты. Среди них была красавица Скрипка – самая изящная из семейства Струнных. Локоны изогнутого грифа украшали её точёную головку. Талия у неё была такая, что соперничать с ней не могла даже прима-балерина. Одевалась она с самым изысканным вкусом. Её одежды сияли, как отлично отполированное дорогое дерево. Никто не мог бы сказать, что в облике Скрипки есть хоть одна лишняя чёрточка. К тому же она очень мило пела. Знатоки хвалили голос Скрипки, технику пения. Лишь изредка кое-кто осмеливался заметить, что поёт она суховато, без души. Но Скрипка не задумывалась над этим. У неё было много поклонников. Никто не мог устоять перед её красотой, и никто не мог добиться ответа в холодном сердце красавицы.
Она была капризна и изнеженна. Дом её был обит внутри шёлком, в спальне лежали бархатные подушки. Каждый день покои окуривались благовонной канифолью. Когда Скрипка выходила на прогулку, её поклонники почтительно кланялись ей. В ответ она томно произносила что-нибудь вроде: «Ах, какая сегодня сырость в воздухе. Боюсь застудить горло.» – и удалялась в дом.

III. Фагот и Скрипка
(Дуэт пререканий)
Инструменты часто собирались вместе. Приходили Альты – двоюродные братья Скрипки. Заглядывала тётушка Виолончель. Она была несколько полновата, но о былом её изяществе напоминало каждое движение. У нее был приятный низкий голос и много подлинного достоинства. Фортепиано даже в гостях беспокоилось о своих чудесных клавишах. Они доставляли много хлопот. Иногда какая-нибудь из клавиш западала и нарушала всю красоту. Приходилось обращаться к врачу, а кому это приятно? Добродушно ворчал по всякому поводу Фагот. Скрипку он находил чересчур надменной, поэтому их беседа порой напоминала дуэт пререканий.

IV. Марш медных духовых
Слегка самодовольные инструменты из семейства Медных духовых постоянно заботились о том, чтобы какое-нибудь пятнышко не омрачило поверхности их золотистых одеяний. Забывая поговорку «Не всё то золото, что блестит», они почитали себя за чистое золото и очень любили блестящие марши. Звонкие Трубы начинали марш. Его подхватывали прямодушные Тромбоны. Далее следовал золотой ход Валторн. Это было замечательно!

V. Флейта Пикколо 
Деревянные духовые – Гобои, Кларнеты, Флейты – держались чинно, попарно. А вот острая на язык Флейта Пикколо любила посудачить. Она то и дело с любопытством вытягивала головку и кого-нибудь подкалывала, но не слишком зло. Поэтому на неё почти никто не обижался, и многие ценили за остроумие.
Барабан был строгим блюстителем порядка и следил за соблюдением такта. При нарушениях порядка он как-то особенно стукал по своему гулкому животу, и всё сразу становилось на место. Но случалось такое редко, потому что обычно всё было гармонично в обществе инструментов.

VI. Признание в любви
(Письмо Контрабаса Скрипке)
Всё было гармонично в обществе инструментов, но вот что произошло однажды. Скромный мужественный Контрабас всем сердцем полюбил красавицу Скрипку. Долго не мог он признаться в этом даже самому себе, но сердцу не прикажешь, и оно не переставало любить. Контрабас прерывисто вздыхал в дальнем углу оркестра и, наконец, решился – написал Скрипке письмо о своей любви к ней, о том, что нет для него никого, о ком бы он столько мечтал, чей образ и пение были бы ему столь же дороги, как облик Скрипки.

VII. Вежливый отказ
(Ответ Скрипки Контрабасу)
В тот вечер Контрабас играл как никогда. Любовь подняла его искусство до таких высот, что даже равнодушная Скрипка удивилась и, пригласив его в гости, сказала, что тронута его вниманием. Но разве он не знает, – спрашивала она, – как много поклонников добиваются её благосклонности, но она до сих пор никого не полюбила, а уж тем более Контрабас – подумала она про себя – такой огромный и неповоротливый, вряд ли может рассчитывать на её расположение. Да – продолжала Скрипка, – я ценю Ваши чувства, но прошу понять меня… Наши сердца не созвучны… Прошу простить меня, но НЕТ!
Всё это Скрипка произнесла своим чистым голоском в изысканной манере, свидетельствовавшей о её воспитанности. 0днако этим вежливым отказом она совершенно разбила сердце бедняги Контрабаса. Он печально вздохнул и ушёл, низко опустив голову.

VIII. Прощание Контрабаса
Кто знает, о чем думал Контрабас, возвращаясь домой. Быть может, вспоминал он звуки голоса Скрипки, или надежду, с которой писал ей своё письмо-признание, а может, прощался навсегда с мечтой о счастье… Неровно и с болью билось его сердце. Вспыхнул ненадолго свет в его окне и погас. Неужели разорвал он все свои струны, упал и умер?! Так или иначе, но Контрабас исчез. В следующие дни место в правом дальнем углу оркестра, крайнее в ряду братьев Контрабаса, пустовало.

IX. Переживания Скрипки и совет Арфы
Казалось, Скрипка спокойно приняла известие об исчезновении Контрабаса, но, на самом деле, что-то надломилось в ней. Даже неизменно блестящая техника её пения потускнела. Ничто не приносило ей облегчения, не отвлекало от потрясения, даже самые модные и элегантные эфы, которые заказывала она себе у лучших Мастеров, не помогали ей. Наконец, она не выдержала. Поздно ночью, когда многие инструменты уже спокойно спали, выбралась Скрипка из своего уютного дома и побежала к старой волшебнице Арфе. «Я давно жду тебя», – строго и как-то торжественно произнесла Арфа, впуская её в своё странное жилище, – «я знаю, что перед тобой не открываются Заветные двери Искусства. Они закрыты для того, кто не знает жизни, у кого нет души, кто не ведает любви. Если ты хочешь стать настоящим артистом, то должна странствовать по свету три раза по сто лет. Тебе, изнеженной и капризной, будет трудно, но если ты пройдёшь через все испытания, сохранив верность искусству, тебя ждёт признание». Так сказала мудрая Арфа и замолкла.

X. Испытания Скрипки
Вернувшись домой, Скрипка, не мешкая, собралась в дорогу. В ту же ночь она покинула театр. Да, хрупкая, избалованная Скрипка нашла в себе силы пойти навстречу неведомым испытаниям. Отныне время отсчитывало для неё такт. За неделями потекли недели, за месяцами спешили месяцы, за годами – годы, а годы складывались в столетия.
В первые сто лет Скрипка узнала одиночество, в котором всегда так много места для раздумий, воспоминаний… Одиночество – суровый и беспощадный учитель – многому научило Скрипку.    Второе столетие она провела в непрерывном, почти непосильном труде. Потускнела её красота, но голос стал наполняться теплом и звучать глубже.
Тяжелее всего пришлось Скрипке в последние сто лет. Холод сковывал её, делая хрупкими струны, а порой зной так раскалял воздух, что нечем было дышать. Потеряв внешний блеск, она узнала презрение и ненависть, была гонима, но именно среди невзгод научилась Скрипка ценить сострадание, великодушие, любовь. Она обрела душу!

XI. Возвращение в театр
Через триста лет, почти без сил, Скрипка вернулась в свой театр. Арфа с радостью встретила её, сразу поняв, как изменилась странница. Вечером Скрипка вышла на сцену и запела. Как она пела! Сильный и нежный, глубокий и трепетный её голос разглаживал морщины усталости и горя, соединял любящие сердца в одно большое сердце, а злых делал добрыми. Все слушали её, затаив дыханье, и скромная маленькая певунья всё пела и пела, не ожидая ни платы, ни поклонения. И благодарность согретых сердец исцелила раны, нанесённые ей веками скитаний.

***
С тех самых пор поняли люди – чем дольше живёт скрипка, тем чудеснее она поёт, тем больше её ценят и даже называют Царицей Музыки