Три «кита» Пикколо

В сентябре 2023 года Ольга Пикколо – режиссер, музыковед, сценарист, ведущий концертов-занятий, руководитель Детской музыкальной академии «Пикколо», приняла участие в авторской программе Александра Харьковского «Звучащая сфера» в радио Россия-Петербург.

Предлагаем вашему вниманию диалог по мотивам беседы, которую провели с Ольгой радиоведущие — Александр Харьковский и Ирина Розанова.

— Здравствуйте! ПЕРВЫЙ «КИТ» Академии Пикколо – мои 40 концертов и спектаклей, — я их режиссёр, сценарист, я в них и выступаю.

— Ольга, расскажите о Вашем спектакле «Легенда Иоганна Себастьяна Баха». Какое отношение к нему имеет Академия «Пикколо»?

— Спектакль необычный. Он был премьерным в Мариинском театре в прошлом концертном сезоне, а изначально создавался для Рязанской областной филармонии.  Тема достаточно сложна: это монографический концерт, с участием детей. В роли этих детей на сцене Мариинского театра выступают учащиеся детской музыкальной школы «Пикколо».

— Как Вы стали заниматься спектаклями? Кто были первыми вашими слушателями?

— Первым моим слушателем стал мой сын — в 1999 году, когда появилась Детская музыкальная академия «Пикколо». Сейчас он — солист Страсбургской оперы, живет в Швейцарии.

Дети – это удивительно благодатный материал, камертон моих спектаклей. Я бы сказала, что они мне помогают сочинять, потому что я очень чутко слежу за концертным залом. Если они отвлекаются — именно этот момент нужно менять.

Такие же «эксперименты» я проделывала над своим четырехлетним сыном. Когда мой сын поворачивался куда-то в сторону, отворачивался – я понимала: тут какая-то дыра в спектакле, какое-то неудачное место – и его сразу же вносила изменения.

Над спектаклями я работаю достаточно долго. Иногда это занимает полгода, иногда год, до тех пор, пока спектакль не «утрамбовался». Конечно, это очень мучительно для художника песочной анимации, который вместе со мной работает в зале Щедрина Мариинского театра, поскольку ей приходится переделывать раскадровку спектакля.

Это очень творческий, чуткий и живой процесс, написание спектакля и выведение его на такой высокий уровень, когда все будет идеально: каждое слово на своем месте, музыка именно такого размера, какая она должна быть для того, чтобы дети четырех-пяти лет ее слушали. Музыкальные отрывки у меня длятся минуту-две, не больше. Это именно тот период времени, когда дети активно вовлечены в процесс. Потом им нужно уже слово, им нужна моя сказка, им нужно движение.

— Какой возраст детей, которые приходят на Ваши спектакли и какова длительность спектакля?

— Длительность спектакля в целом – 35 минут, если мы говорим о концертах-занятиях. Это один блок из двадцати моих концертов, которые рассказывают о разных музыкальных инструментах: через сказки, через игру, через двигательную импровизацию. Мариинский театр обозначает возраст слушателей этих концертов-занятий как «от трех до шести лет». Если дети старше, для них предназначены уже спектакли с песочной анимацией, которые проходят в зале Щедрина, этих спектаклей тоже двадцать.

Возраст от трех до шести лет обожаем мною! Я желала бы всем родителям опираться при воспитании на веру в чудо, характерную именно для этого возраста… Мой любимый постулат – слова Марии Монтессори «помоги мне сделать это самому». Чтобы ребенок действительно сам занимался на фортепьяно, на скрипке, на сложных инструментах, но вы бы ему помогли через сказку, через игру.

Не только игра на музыкальном инструменте с этим связана, но и совершенно бытовые моменты. Например, ребенок не хочет есть кашу, пить молоко. Можно ему сказать о том, что «сейчас чашка расстроится, выпрыгнет в окошко и разобьется, и ее растопчет прохожий, или на нее наедет машина». Можно придумать любую сказку, — и тут же ребенок берет эту чашку и выпивает молоко! Ему жалко чашку, которая сейчас выпрыгнет в окошко и разобьется!

В общем, дети от трех до шести лет верят в чудо. Они настолько открыты! Меня это каждый раз поражает, поэтому я очень люблю этот возраст.

— Очень здорово, что у Вас проходят концерты для маленьких детей. Ведь если посмотреть на афиши любых мероприятий, в основном везде написано «6+». А что делать с детьми, которым еще нет 6-ти лет? Очень часто первая реакция публики на маленького ребенка в зале: «все, концерт испорчен!». Поэтому, это огромное счастье – то, что Вы проводите такие концерты. Вы стараетесь этих маленьких детей как-то вовлекать в процесс спектакля, концерта?

— Конечно: через сказку, через игру, через разные интонации. Когда появляется фея Карабос – интонация громкая, становится страшно! А когда Щелкунчик сломал свои зубки, — то звучит шёпот, ведь Марии жалко этого Щелкунчика. Она снимает со своих волос ленту, перевязывает ею щеку Щелкунчика, – и дети замирают. Или Щелкунчик сражается с королевой Мышильдой – тут все активно. Такие изменения темпоритма у меня происходят естественно. Иногда мне кажется даже, что не я веду концерт, сам зал ведет его!

Дети в какой-то момент сами становятся активными участниками. Когда звучит музыка, ручки у них обязательно подключены к процессу. Например, «капает дождик» — они пальчиками изображают дождик. Во время танца Феи Драже – цокают язычками. Иногда мне сами дети подсказывают движения. Например, я не знаю, как мне изобразить волка, а дети мне подсказывают: соединяют ладошки и показывают раздвигающиеся челюсти. Я тщательно слежу за детьми, они мои самые лучшие учителя!

— Ваши спектакли посвящены не только барочным композиторам? Или у Вас уклон именно на это?

— Только три спектакля посвящены барочным композиторам. Они исполнены камерным оркестром Рязанской областной филармонии, которой я предложила Баха, Вивальди и Моцарта.

— Вы десять лет назад пришли в Мариинский театр и тогда состоялся Ваш первый спектакль.  Случалось ли так, что за это время Вы наблюдали реакцию детей на Ваши спектакли и понимали, что дети поменялись, какие-то спектакли нужно переработать, что-то добавить или что-то убрать?

— Я уже говорила о том, что часто переделывала свои спектакли, в зависимости от реакции слушателей. Иногда было достаточно мучительно, когда какой-то спектакль не получался. Так было, например, со спектаклем «Детский альбом стеклянного мальчика». Я делала этот спектакль с оркестром, я его делала с фортепьяно и кларнетом. И все по сюжету что-то не связывалось, не было единой драматургии.

Однажды, мой пятилетний сын шел со мной по Невскому проспекту, и мы увидели шарманщика, достаточно современного вида, в кепочке и джинсах… Но это был шарманщик и у него и была обезьянка! И вот эта обезьянка протягивает моему маленькому Андрюше билетик на счастье. Мой сын потом его очень долго хранил. А мой супруг – артист, такой, «ретро-мужчина», — любит иногда ходить в котелке. И тут у меня сомкнулось – билетик на счастье, и шарманщик – и вот из этого яркого импульса вдруг появился спектакль. И все обрело смысл.

Так был создан, я считаю, один из самых удачных моих спектаклей, в котором в роли шарманщика выступает на сцене Мариинского театра мой супруг, а в роли Пети Чайковского – кто-то из учащихся детской музыкальной школы «Пикколо».  

— А как, по Вашим наблюдениям, меняются дети за последнее десятилетие, когда кругом — цифровизация, визуализация? У Вас спектакли происходят без экрана?

— В том числе, и с экраном. Спектакли песочной анимации – это синтез трех видов искусств: моего слова, музыки и визуального ряда. Я приветствую такую «троицу» для более полного погружения ребенка в «здесь и сейчас». Потому что он забывает про все на свете. Я просто это чувствую — по напряженному вниманию, которое исходит из зала.  Эта тонкая нить, связывающая меня с залом, очень волнительна: когда ребенок, прямо «открыв рот», слушает спектакль.

Дети сейчас, конечно же, стали другими. Но я в этом смысле консерватор. Я не люблю того, о чем Вы говорите, разные цифровые технологии – нет, это не про меня. Я приветствую классику. И очень люблю записывать свои спектакли в аудиоверсии, а не на видео. Я считаю, что фантазия маленького ребенка иногда значительно богаче, чем визуальный ряд, который я ему навязываю.

Во время пандемии я экспериментировала: пробовала записывать и демонстрировать спектакли на видео, бесплатно. Но получала отклики от родителей о том, что ребенок смотрит десять минут и убегает от экрана. А когда дети слушают аудио – именно через слово, без визуального ряда, — они не отрываются.

Сейчас слушатели по всему миру скачивают мои аудио, записанные на студии звукозаписи, с помощью сервиса «Литрес». А каждый третий вторник, в 16:10 по Московскому времени, дети собираются у радио и слушают мои аудиокомпозиции на «Радио Россия» – «Петербург».

Дети меняются, но их фантазия, воображение, остаются такими же, как раньше. Мне хочется учить детей возвращаться к своей тишине, которая всегда постоянная и создает какую-то вертикаль, необходимую в жизни для каждого из нас.

— Какой чудесный ребенок участвует в Вашем спектакле об Антонио Вивальди!

— Этот чудесный ребенок — Илья Бунеев. Он уже четыре года учится в нашей детской музыкальной школе. Сейчас ему 7 лет, и он поступил в общеобразовательную школу, а в прошлом году выступал на сцене Мариинского театра в образе льва Марка.

«Сказка о крылатом льве Марке и о скрипаче Антонио» – это моя история о Вивальди, пришедшая ко мне в Венеции, на площади святого Марка, а Мариинский театр –удивительный храм музыки, который доверяет мне, полностью, без каких-либо худсоветов, дает мне костюмы и приветствует мои театральные находки.

ВТОРОЙ «КИТ» Академии «Пикколо» — Детская музыкальная школа «Пикколо» с моими авторскими методиками.

— У Вас в школе нет такого понятия «экзамен» и, в качестве поощрения своего таланта, учащиеся Вашей школы выступают на сцене Мариинского театра?

— Да, и это является огромным стимулом для успешной учебы. Когда дети узнают, что будут выступать на сцене, и не только в Мариинском театре, но и на двух площадках «Петербург-Концерта», это их очень окрыляет. Практически во всех моих концертах, не только с песочной анимацией, но и на концертах-занятиях, дети выступают, играют на разных инструментах.

Выступают те, кто хотя бы годик поучились и достигли каких-то успехов. Иногда это выступление — просто актерская речь. Некоторые дети в музыкальной нашей школе учатся сразу на разных музыкальных инструментах. У нас нет задачи, чтобы ребенок стал именно музыкантом, но этот «цветик-семицветик» занятий, как мне кажется, расширяет, обогащает ребенка. Дети приобретают блеск в глазах, уверенность в себе и очень заметно меняются в лучшую сторону, им легче найти свой путь в жизни. Они рвутся заниматься на наших занятиях, для них это большой праздник.

Экзаменов и оценок у нас действительно нет. Но я не только вывожу учащихся на концертные площадки. Четыре раза в год они выступают и на концертах нашей музыкальной школы. Это не обычные концерты, а концерты-спектакли. Все дети приходят в костюмах, я создаю сюжет, в который вплетаю роли для всех детей нашей детской музыкальной школы.

— Дети учатся игре на музыкальных инструментах, поют в хоре… В принципе, это — тот же самый курс, что и в обычной музыкальной школе?

— Даже более того. У нас есть такой необычный музыкальный предмет как «Музыкальная терапия» — коррекция ребенка через музыку, музыкальную импровизацию. Музыкальная терапия есть у нас также и в нашем музыкальном семейном лагере. Все педагоги нашей детской музыкальной школы летом переезжают в один из наших лагерей. Они у нас были в разных странах: в Финляндии, Греции, Италии. Сейчас мы базируемся в России, в Пушкинских горах.

И ТРЕТИЙ «КИТ» Академии «Пикколо» — Музыкальный семейный международный лагерь «Пикколо». В 2024 году пройдёт девятый лагерь.

— А вокалом вы занимаетесь — в школе, в летних лагерях?

— Вокал – это один из основных предметов, поскольку я считаю, что пение раскрывает сердечко, раскрывает ребенка. Если ребенок напряженный, замкнутый, то пение делает его открытым миру, наружу. Иногда родители говорят «заткнись, не шуми». Они не понимают, что ребенок не хулиганит, он подражает голосам ветра, голосам животных, голосам птиц. Это у него естественная потребность, которую нельзя замыкать. Когда родители это замыкают, у него все уходит внутрь, в его тело. Вокал же, наоборот, раскрывает. Происходит принятие мира, ребенок делается раскрепощенным. Я знаю это по своему сыну. Это безумно полезно! Занятие вокалом — метод терапии для детей.

— А что подразумевает музыкальный лагерь? Чем вы занимаетесь, как долго он проходит?

— Лагерь «Пикколо» -это чудесная, необыкновенная, праздничная «тусовка», в которой принимают активное участие и учащиеся нашей детской музыкальной школы, и дети из других музыкальных школ, из школы при консерватории. Съезжаются дети разного уровня, от трех до 12-ти лет. Дети, которые уже выросли из этого возраста, становятся у нас вожатыми.

Лагерь короткий, он длится десять дней. Все происходит настолько насыщенно и ярко, что мне кажется, десять дней (а я пробовала и неделю, и две недели) – это оптимально для того, чтобы ребенок получил очень мощную музыкальную прививку. Дети пробуют игру на разных музыкальных инструментах, большинство – на трех-четырех. К примеру, у нас там представлена и арфа, и кельтская арфа, и леверсная арфа, оркестровая арфа.

Все инструменты мы сами привозим в лагерь. Прошлый лагерь у нас проходил в Новгородской области, на курорте «Старая Русса». Мы туда привезли синтезаторы, оркестровые пианино, арфы… К сожалению, в России нету точек, наполненных музыкальными инструментами, как в других странах. В Финляндии, Италии или Греции я, к своему удивлению, даже в прачечных видела камерные органы.

— На протяжении 10-ти дней лагеря с детьми занимаются учителя, а затем – какое-то итоговое выступление?

— За время лагеря проходят два концерта, которые я веду. Первый концерт — уже через четыре дня. Абсолютно все дети, даже те, что пришли «с нуля», не зная ни одной ноты, — все выступают на концерте. Мы делаем ансамбли и с педагогами, и с другими детьми. У нас есть перкуссия – ударные музыкальные инструменты, есть гитары, укулеле, флейты, скрипки, музыкальное развитие.

Я веду предмет «Музыкальное путешествие». Это нелегко: ведь я и музыкальный руководитель, и директор, — но мне нравится это делать. В прошлом лагере я также вела и «Хор». Так я узнаю всех детей, знаю всех по именам. Один из лагерей, который проходил в Италии, вел мой сын – он вел и преподавал вокал. Тоже было очень здорово.

— Музыкальные лагеря проходят не только в России?

— В настоящее время — в России. Следующий наш лагерь будет с 17 по 28 июня (2024 года) в Пушкинских горах, в гостиничном комплексе «ИМЕНИЕ АЛТУНЪ», в камерном месте с чудесным озером и пляжем. У нас будут выезды на весь день в Михайловское, Петровское, Тригорское. В Петровском пройдет мой итоговый спектакль «Сказка о царе Салтане», для участия в котором целый квартет музыкантов приедет в Пушкинские горы. Для меня это тоже праздник, я это все очень люблю, это меня наполняет и окрыляет на долгое время.

10 сентября 2023

«Радио России — Санкт-Петербург»